Искусство чувствовать металл

Начало

— Александр Анатольевич, как все начиналось?

— С детства пытался что-то рисовать. В пять лет мне подарили книжечку «Рисование» с надписью «Маленькому художнику Саше»… Потом учился в вечерних классах при Институте им.Сурикова, закончил Полиграфический институт, потом поступил в Высшее художественно-промышленное Строгановское училище, закончил его и стал работать в сфере дизайна промышленного оборудования.

Потом, по рекомендации сотрудницы «Гознака», в 1984 году показал свои работы руководству Московского монетного двора — филиала ФГУП «Гознак», и меня приняли на эту должность. До 2000 года я был главным художником Московского монетного двора «Гознака».

— Вас пригласили сразу на должность главного художника?

— Да. Но я до этого везде был главным специалистом по разработке дизайна промышленного оборудования, а с технологией производства знаков я был знаком, так как по первому образованию — инженер-технолог полиграфического производства.

С этого все началось. А в 1990 году золотая монета по моему эскизу «Памятник Петру I», номиналом 50 рублей, была признана лучшей монетой в мире. Журнал «Мюнцен Магазин» писал об этом, была презентация в Банке России, прием, прошла информация по телевидению.

В 1995 году американский журнал «Краузе» в номинации День Победы признал лучшей в мире килограммовую серебряную монету «Конференции глав союзных держав», выполненную по моим эскизам. За все время работы на ММД мною разработаны эскизы более 80 монет, не считая знаков и медалей, в том числе две монеты для Республики Афганистан (10 и 100 афгани, 1990 год).

Медаль моей работы Борис Ельцин вручал английской королеве. Госсекретарю США в конце 80-х годов министр иностранных дел России вручил памятную медаль «Договор о ликвидации ракет средней дальности», которую тоже довелось делать мне.



Тонкости

— Когда вы пришли на Монетный двор, вы уже владели спецификой медальерного искусства или гознаковским тонкостям пришлось учиться?

— Конечно, не все это было для меня ново. Какие-то вещи приходилось делать и до этого. Но со спецификой монетного производства, особенно с изготовлением изделий качества «пруф», пришлось знакомиться, изучать, вникая в технологию. Но при работе над монетами было удивительно то, что вещи, которые ты проектируешь, тут же идут в производство. То есть ты видишь результат своих творческих усилий сразу.

Когда я работал дизайнером, то зачастую приходилось многие вещи делать и забывать об этих не воплощенных в материал проектах. В силу различных обстоятельств их клали на полку — то технология изменилась, то у предприятия нет денег на реализацию проекта…

— Правда ли, что в медальерном искусстве требуется особое чутье металла? Что можно быть прекрасным художником, а медальером — весьма посредственным именно из-за отсутствия чутья металла?

— Да, это именно так. Например, на Монетном дворе готовился к производству «Орден Жукова». На нем должно было присутствовать изображение портрета Г.К.Жукова.

Изображение выполнялось с фотографии, которую предоставила художнику семья. Эскиз этого ордена делал живописец. Хороший, талантливый, народный художник. Но поскольку он был живописцем, то не очень хорошо представлял себе пластику и специфику металла. Сделал именно изображение по фотографии, которую принесла дочка Жукова на Монетный двор. Я при этом присутствовал. Фотография отличная, в три четверти. Но когда ее стали воплощать в металле… Я предлагал сделать из серебра чернение — через патину. Чтобы все эти вещи были затемнены, тогда прочитается портрет. Эта рекомендация не была выполнена. Сейчас вы этого Жукова не узнаете. Разве что с одной точки зрения понятно, что это — Жуков. Во всех остальных ракурсах все бликует, потому что это металл…

В одной из своих статей я уже писал, что такие специфические вещи художник-медальер обязательно должен чувствовать. Или уж изображать портрет в профиль…

А что касается самого эскиза, то возникают некоторые вопросы: Жуков получил признание как полководец в советское время, когда государственным символом была звезда. Тогда почему на эскизе крест? Потому что Жуков — георгиевский кавалер? Но это было в царское время, когда Жуков был унтер-офицером… Почему? Но — попробуйте переубедить заказчика… Да, эскиз красивый — синие щиты, Жуков… Но — это мое личное мнение, да и не только мое. А ведь это высшая государственная награда для военных. И конечно, надо чувствовать, как это будет в металле, потому что в эскизе можно нарисовать все что угодно. Сейчас при помощи компьютера можно навести в эскизе такую красоту… От которой в металле не останется ничего.

Еще один пример: однажды мне поручили заказ — белорусскую монету, принесли эскиз. На эскизе был изображен памятник, находящийся в центре Минска, — огромная стела, а по периметру, вокруг нее — 4 фигурки. И — облака на голубом небе. Сюжет был взят с какой-то открытки, и, как мне потом объяснили, разрабатывал эскиз кто-то из сотрудников банка, у которого был компьютер.

Конечно, на цветной открытке облака смотрятся замечательно. Но это же не решение монеты! И уж тем более невозможно было в те времена на традиционной монете передать голубое небо, хотя сегодня технологии позволяют это сделать. Мне пришлось ехать в посольство и объяснять, что такая «игла» — не совсем удачное решение монеты. Человек, который выполнил этот эскиз, вряд ли представлял себе, как это будет выглядеть в металле. Такая история была с одной из первых памятных монет Белоруссии…



Продолжение

— Как сложилась ваша судьба после ухода с ММД?

— Во-первых, мне присвоили звание заслуженного художника. Я достаточно много езжу за рубеж, сделал много графических работ, участвую в выставках, сотрудничаю с журналом «Нумизматика». Выполняю много работ на заказ — нагрудные знаки, эскизы для монет Белоруссии, барельефы на памятники и многое другое. В общем, свободный художник.

— Есть ли у вас школа, ученики?

— Нет. К сожалению, здесь ситуация такая… Вот в Петербурге у А. Бакланова, бывшего тогда главным художником Ленинградского монетного двора, работали Сергей Корнилов (теперешний главный художник СПМД), Антон Щаблыкин и другие сотрудники. Во всяком случае, у Бакланова есть люди, которые помогали ему в работе и одновременно учились. У нас, на ММД, в штате я был один. На второго художника не было средств. У меня был только фотограф. Кстати, компьютеров тогда тоже не было. Потом, спустя лет десять работы на Монетном дворе, пригласили одного товарища, но сотрудничества не получилось. Поэтому школы как таковой не было.

Хотя один из директоров ММД всегда говорил о том, что надо создавать школу, московскую. Есть ленинградская медальерная школа, и должна быть московская.

Хотя, справедливости ради, надо признать, что традиции санкт-петербургской художественной школы складывались веками, с начала основания Монетного двора.

Московский печатный двор был основан в 1942 году, и долгое время здесь вообще не было главного художника. Эскизы монет и государственных знаков выполнялись художниками Московской печатной фабрики «Гознака», поэтому искать сегодня на ММД такие глубокие лепку. И вот приходилось скульпторов не то чтобы учить, но как-то вводить в курс дела, — уж слишком специфическая это область искусства (очень низкий рельеф на зеркальном поле). Сейчас не столько лепят руками, сколько доверяют этот процесс компьютерам. А раньше это могли делать единицы. И они уходят — в прошлом году скончался очень хороший скульптор А. Хазов, с которым мы начинали делать монеты. В прошлом году скончался и Л. Витте, анималист, с которым мы делали монеты, связанные с животными. Очень хорошие монетные скульпторы и художники — ныне здравствующие В. Харламов и В. Заславский. С этими людьми мы постигали науку изображения пластики в гипсе. И я считаю, что каждую из тех работ можно экспонировать на выставке, это вполне законченная вещь. И конечно, это — великолепные граверы-медальеры В. Никищенко и А.Новичков, которые иногда выполняли гипсовые модели, но весь инструмент монет качества «пруф» доводился до ума их воистину золотыми руками.



Размышления

— Мне кажется, что должно быть, наверное, обсуждение всех монет, которые выходят в обращение от лица государства. Ведь, глядя на монету, все понимают, что это монета государства российского, или, как в прошлом, советского. Мне это кажется основным, принципиальным моментом.

Все эти вещи, как бы к ним ни относились, могут остаться на очень долгое время. Ведь это не сиюминутная вещь: сегодня сделали — завтра забыли. Возьмите историю государств — государства уже разрушены, памятники — тоже. А монеты остались.

Вспоминается один такой момент — по словам коллеги, который занимался медалью, связанной с памятником З.Церетели.

— Пришел к нему, — рассказывает коллега. — Показываю работу, а он начинает меня учить.

— А что это вы меня учите, Зураб Константинович? Я занимаюсь своим делом не один десяток лет и знаю, как это все делается.

— Зато мои памятники стоят в России и по всему миру.

— Знаете, Зураб Константинович, ваши памятники сейчас стоят, а потом их может не быть. А мои медали — останутся.

И Церетели нечего было ответить, ведь это же на самом деле — так. Поэтому каждое изделие в металле, и особенно это касается государственных наград и монет,

это очень ответственная и серьезная вещь, по которой, пока Земля будет существовать, потомки будут судить о нас, о нашем времени, о нашей эпохе.
Суб header:  Для художника-медальера мало быть просто хорошим художником